Интервью с Громовым Андреем Александровичем – директором Центра профилактики тромбозов, кандидатом медицинских наук, старшим научным сотрудником лаборатории клинических биохимических и гормональных исследований терапевтических заболеваний НИИ терапии и профилактической медицины, автором и соавтором семи учебников и монографий, а также более 250 печатных научных работ, докладчиком многих международных и европейских медицинских конгрессов.
- Андрей Александрович, вы действительно знаете, как вылечить коронавирус?
- Нет, я не вирусолог и лечить эту инфекцию не возьмусь. Но мы смотрим на проблему с другой стороны. Мы знаем, как снизить последствия вирусной инфекции до минимума. Ведь люди умирают не от вируса, а от его осложнений. Если удастся их избежать, то великий и ужасный COVID-19 будет не опаснее обычного гриппа и наш иммунитет сможет с ним справиться.
- И на чем основана ваша уверенность? Вы ведь сами не имели дело с больными коронавирусом?
- Дело в том, что эпидемия COVID-19 стала для человечества таким потрясением, такой общепланетарной угрозой, что мировая наука пошла на беспрецедентные меры. Ученые начали обмениваться информацией в экстренном режиме. Китайские исследователи опубликовали в крупнейших журналах подробные протоколы о течении вирусной инфекции. И я, как специалист, который разрабатывает технологии по диагностике и лечению тромбозов, увидел слабое место применяемой сегодня терапии. Дело в том, что весь мир лечит вирус, то есть пытается уничтожить сам возбудитель. А мы решили, что, пока средство против вируса не найдено, надо сконцентрировать силы на предупреждении последствий и осложнений.
Сейчас в мире против COVID-19 используется два способа лечения. Первый – это противовирусные препараты, китайские врачи в основном применяли Рибавирин. Второй – мощные противовоспалительные вещества, призванные не допустить развития пневмонии. Те, что действительно эффективны, это тяжелые антималярийные средства, такие как Хлорохин, Гидроксихлорохин. Про них уже много писали. Но, как показывает опыт, этих препаратов недостаточно.
- А что предлагаете вы?
- А мы нашли у этой инфекции слабое место. Как известно, она поражает один орган – это легкие. Там у нас происходит главная «битва». Поэтому именно легкие мы и решили защитить – не дать развиться в них патологии. Ведь пневмония начинается не в первый же день. Инфекция распространяется достаточно медленно. Вначале она «оккупирует» носоглотку, потом постепенно «доползает» до легких. Поэтому у врачей есть возможность выиграть время.
В России ситуация пока не настолько серьезна, насколько была в Китае. У нас где-то 23% больных переносит инфекцию в бессимптомной форме, у них вирусная нагрузка небольшая, иммунитет справляется с болезнью самостоятельно. У 63-65% больных развивается вирусная инфекция по типу гриппа или парагриппа. И лишь у 14% все перетекает в пневмонию. Это данные Роспотребнадзора. До трети больных с осложнением в виде воспаления легких не выживают. И умирают они именно от пневмонии. Причем протекает она катастрофично. Даже у тех, кто выздоравливает, развиваются спайки. То есть легкие стягиваются рубцом соединительной ткани, и человек на всю жизнь остается с дыхательной недостаточностью – фактически становится инвалидом. Так вот, если остановить развитие пневмонии, то с вирусом иммунитет сможет справиться сам.
- Но разве наша медицина пневмонию лечить не умеет?
- Речь идет не об обычной пневмонии. Тут вот в чем дело. COVID-19 – умный вирус. Попадая в легкие, он ждет реакции иммунитета. А иммунитет бросает туда все свои защитные силы, это и лейкоциты, и специальные белки, и NK-клетки, и Т-лимфоциты, и макрофаги… Они действуют, как артиллерийские снаряды или гранаты. Идет взрывная реакция. То есть вирус-то они уничтожают, но при этом повреждают еще и окрестные ткани. А легочная ткань – она же вся пронизана кровеносными сосудами. И побочный эффект этой битвы – стремительный отек легких. Дыхание начинает нарушаться. Причем чем больше «стараются» наши защитники, чем больше они выбрасывают воспалительных белков, тем сильнее повреждаются родные клетки.
- Получается, чем активнее организм борется, тем скорее он проигрывает?
- В том-то и дело! И смотрите, что происходит. Эти «взрывчатые вещества», которые клетки иммунитета выбрасывают для нашей защиты, они повреждают стенки сосудов. И тогда в легкие, в дыхательные пузырьки (альвеолы) проникает плазма крови. В ней содержится фибриноген – крупный волокнистый белок, он нужен для того, чтобы закрывать повреждения сосудов. То есть в принципе фибриноген защищает нас от кровотечений. Но в этом случае он начинает работать против организма.
Хитрый вирус оборачивает ситуацию в свою пользу и использует фибриноген для собственной защиты. Он выстраивает вокруг себя своего рода крепостные валы, стены, окопы, блиндажи, так что к нему уже не подобраться. Но хуже другое – в легких, таким образом, образуются многочисленные микротромбы.
- То есть вирус обращает наш иммунитет против нас самих?
- Вот именно. Фактически он использует нашу защитную систему в своих собственных целях. В этом и состоит хитрость. Недаром же все отмечают, что это очень умный вирус, он специально вызывает в человеческом организме такую взрывную волну – он нас провоцирует. Он изначально «знает» этот механизм и рассчитывает им воспользоваться, чтобы вот так сразу окопаться, огородиться и защититься от организма тромбами.
В результате тромбы заливают легкое, сдавливают его со всех сторон – и как итог мы имеем все эти тяжелые случаи вплоть до летальных исходов. Если мы сумеем остановить процесс тромбообразования, проблема будет решена – вирус потеряет свою смертоносность.
- Но ведь наверняка этот механизм известен не только вам?
- Нет, конечно. Мы не единственные в мире такие умные. Но есть один момент. Я специалист по тромбозам. У врачей, которые борются сейчас с COVID-19, нет опыта растворения крупных тромбов, а у меня 30-летний опыт. Я знаю, как это работает, я сам растворял тромбоэмболию легочной артерии, а это очень тяжелые тромбы, равные по летальности инфаркту. И я понимаю, что можно сделать в случае коронавирусной пневмонии.
- Так что же?
- Тут я не открою Америки. Есть известные средства. Во-первых, это антикоагулянты – они препятствует свертыванию крови, например гепарины. А во-вторых, тромболитики – они растворяют тромбы. (Кстати, замечу в скобках: низкомолекулярные гепарины выпускаются в Милане. И я не знаю, почему итальянские врачи их не используют.)
Но самое главное – время начала лечения. Сейчас во всем мире пациентов принимаются лечить, когда уже поздно – пневмония в разгаре, тромбы уже развились, человек в тяжелом состоянии. Мы предлагаем делать это гораздо раньше. Поскольку вирус нам дает время, нужно начинать лечение до того, как дело дойдет до воспаления легких. Вводить гепарины тем, у кого только появилась одышка, – больным средней тяжести. Ну и, конечно, всем, кто в группе риска, – кому больше 60-ти, у кого есть хронические заболевания – сердечно-сосудистые, диабет, онкология… Это, можно сказать, наш новосибирский эксклюзив, наше ноу-хау.
Но есть еще один местный эксклюзив. Дело в том, что у американцев, насколько я знаю, тоже возникла мысль, что тромбы можно растворять. И они даже на днях решили эту идею опробовать. Но проблема в том, что их тромболитик очень дорогой и применять его массово невозможно, только на самых тяжелых больных. А таких больных, как мы говорили, лечить чаще всего уже поздно. Так вот, об эксклюзиве. У нас в Новосибирске выпускают препарат, который стоит гораздо дешевле, не имеет побочных действий и может массово применяться для лечения в таких ситуациях. Это – Тромбовазим, специалистам он хорошо известен.
Человечество сейчас еще не в силах победить COVID-19. Пока не появятся специализированные противовирусные препараты и вакцина, он будет нас заражать. Но то, что мы можем и предлагаем сделать уже сегодня, – это свести к минимуму смертность. Остановить катастрофу. Спасти жизни тысяч людей, которые умирают от последствий коронавируса каждый день. Это вполне реально. И тогда инфекция перейдет в разряд привычных респираторных заболеваний, стационары будут разгружены, люди станут воспринимать COVID-19 как обычный грипп, которым, конечно, болеть не очень приятно, но не смертельно опасно.
COVID-19 оказался куда опаснее, чем до сегодняшнего дня предполагали врачи. Выяснилось, что под маской вирусной инфекции скрываются гораздо более тяжелые заболевания. И все же у человечества есть шанс его победить. В этом уверен руководитель новосибирского Центра профилактики тромбозов Андрей Громов. После его интервью, о новом методе борьбы с COVID-19 узнал весь мир.
– Андрей Александрович, говорят, ваше интервью имело большой резонанс. Что изменилось за те три недели, которые прошли с момента публикации?
– Это интервью прочитало около миллиона человек, в том числе десятки тысяч врачей в России. Его перепечатали многие сайты, и среди них авторитетный медицинский портал МирВрача, эти материалы были озвучены на Youtube. Сразу после публикации нам стали звонить из-за рубежа – из Нидерландов, Италии, США, Канады, обращались сотрудники ВОЗ и ООН. Нашу научную статью о лечении коронавируса экстренно опубликовал Русский медицинский журнал. В Италии собралась инициативная группа журналистов и юристов – интервью перевели на итальянский язык, передали в местный университет, рассылали по десяткам средств массовой информации и госпиталям.
Итогом стало мое выступление на канале Euronews. Для итальянской редакции канала это был весьма смелый шаг – взять интервью у доктора из Сибири. Где Италия и где Сибирь! Но у нашего Центра 15 премий и дипломов крупнейших европейских медицинских конгрессов. Euronews освещает ход этих конгрессов, и редакторы знают, что там награждают только за науку мирового уровня. А значит, мнению сибиряков можно доверять. Вышло так, как мы хотели – сюжет начали с флага РФ и наших медицинских бригад в Бергамо, затем пошло мое интервью. Мы были рады отдать открытие российских ученых итальянским врачам.
– И как это восприняли сами итальянцы?
– Очень возбудились. И я бы даже сказал – возмутились. Во-первых, оказалось, что существует еще один способ лечить коронавирус, но их до сих пор так не лечат. А во-вторых – почему их учит Россия? Где европейская медицина? Итальянцам было обидно, что из далекой Сибири им по скайпу показывают, что там на клеточном уровне происходит, как болезнь разрушает организм и как надо действовать. Интервью раз за разом повторяли в эфире канала на всю страну, оно стало сенсацией дня. В итоге в Италии дали разрешение на использование новой терапии. То есть сегодня людей уже лечат этими методами! Пока только в нескольких университетских госпиталях, в частности в Бергамо, в больнице Папы Иоанна XХIII. И если результаты подтвердятся, это будет взято на вооружение итальянской медициной.
Заметьте: они уже лечат. А мы стоим.
– А в чем заключалось ваше предложение?
– Об этом я уже говорил в прошлом интервью. Но сейчас появилась новая информация о коронавирусе, и картина заболевания приобрела еще более сложный и опасный характер. Например, китайские специалисты выяснили, что вирус поражает гемоглобин – белок, несущий кислород. И буквально вчера стали известны наконец данные вскрытий. Вообще-то исследование патологоанатомических материалов – база для изучения любого заболевания, но здесь международные научные структуры до последнего момента старалась этого избежать – вскрытия умерших от COVID практически не делали.
Первый массив провели итальянцы. И были поражены: их удивило обилие тромбозов – картина для вирусных заболеваний совершенно нехарактерная. Русские, швейцарские, немецкие врачи-патологоанатомы сообщили о массивном поражении микроциркуляции крови и о тромбозах. Их выводы полностью подтвердили наш клинический анализ ситуации. И сейчас специалисты уже признают – да, коронавирус вызывает нарушение кровотока в микрососудах и тромбозы в сосудах крупных и средних. Причем не только в легких, но и в сердце, головном мозге, коже, возможно, почках. Но пока наши коллеги воспринимают это как осложнения инфекции.
– А это не так?
– Это в корне неправильно. Это не осложнение – это вторая стадия все того же заболевания.
– Но разве вирус перетекает не в пневмонию?
– Все считают, что это пневмония. И лечат ее как пневмонию. А пневмония вторична, развивается позже и далеко не всегда. На самом деле это совсем другой процесс. Это повреждение клеток крови и воспаление стенок сосудов – гемолитический микротромбоваскулит.
И теперь смотрите, что происходит: сейчас врачи идут вслед за болезнью. Развивается одышка – начинают заниматься проблемами в легких, возникают тромбозы – их нужно сначала выявить, диагностировать, а потом лечить. Но к этому моменту лечить уже поздно. Тромбозы – это не осложнения. Это проявление второй стадии болезни, которую вызывает коронавирус.
– И сколько же их всего?
– Уже сейчас очевидны четыре. Коронавирус – как китайская шкатулка, вынимаешь одну, а в ней другая, дальше третья… Инфекционисты лечат инфекцию, применяют антивирусную и противовоспалительную терапию. А болезнь перетекает в васкулит и микротромбообразование. Васкулит должны лечить ревматологи, но они не занимаются вирусными больными.
Проблема в том, что медицина у нас зажата рамками регламентов. И коронавирус ударил в эту проблему. Есть клинические рекомендации – выполняйте. Нельзя инфекцию лечить как васкулит. А болезнь тем временем уйдет в новую стадию – фиброза легких. И возможно – фиброза печени, кардиофиброза, энцефалита, болезни почек…
– И что в таком случае делать?
– Все сейчас надеются на вакцину. Хотя уже известны 30 разных штаммов коронавируса. А вакцина делается к нескольким, и это значит, что придется бесконечно создавать разные варианты вакцин – снова и снова. Причем китайцы недавно заявили, что обнаружен еще один, новый агрессивный штамм.
Поэтому надо действовать иными методами. Наша принципиальная позиция такова – мы должны взять инициативу в свои руки. Не ждать, пока начнется тромбоз и тем более васкулит. Мы уже знаем, что он начнется, такова логика этого заболевания. Поэтому нам нужно это предотвратить, бить первыми. Тогда мы спасем больного.
Чем опасен COVID-19 – тем, что это уже совсем не вирусная эпидемия. То, что возникает васкулит, как раз говорит о том, что никакого сравнения с другими вирусами здесь не может быть. Это совсем другой процесс.
– То есть это категорически не те инфекции, с которыми раньше сталкивалось человечество?
– В том-то и дело! Это вирус нового типа. Его изменчивость делает его трудноуловимым. Он проявляет себя по-разному – мы начинаем лечить одну болезнь, а она переходит в другую. Обычно все вирусы мутируют в сторону ослабления, а у этого вдруг обнаруживаются новые агрессивные штаммы. Будет очень тяжелая волна эпидемии, если мы сейчас не научимся блокировать вирус терапевтически – блокировать не вакциной, а влиять на сам механизм развития заболевания. Ведь дальше коронавирус ныряет еще глубже – на уровень межклеточных разрушений, создавая фиброзы. Сейчас часть выздоровевших после тяжелых пневмоний становится инвалидами, но дальше будет еще хуже – следующие осложнения, которые вызовет вирус, это аутоиммунные заболевания, цирроз печени и рак.
– Откуда такие выводы?
– Специалисты это уже понимают. COVID-19 действует на иммунитет: выключает интерфероны, выбивает Т-клетки – и хелперы, и киллеры, – а это основа защиты нашего организма. Коронавирус во многом похож на вирус СПИДа, недаром его одно время лечили препаратами, которые прописывают больным ВИЧ. Мало того, китайцы уже обнаружили, что белки вируса повреждает напрямую гемоглобин, выбивая оттуда ионы железа. Это приводит к гемолизу – разрушению эритроцитов. Тем временем освобожденные ионы железа вызывают мощную окислительную реакцию, настоящий пожар в организме. Сгорают сосуды, повреждается ДНК. И если сосуды еще можно восстановить, то изменения в ДНК на фоне сниженного иммунитета неизбежно приводят к аутоиммунным поражениям.
– Вы рисуете какую-то зловещую картину.
– Скажу вам больше – мы пока не знаем всех последствий этого вируса. Он крайне агрессивен, крайне тяжел и крайне изменчив. Те пациенты, которые бессимптомно его переносят, чем для них это обернется? У части таких больных уже отмечены тромбозы, поражение микрососудов, развитие фиброзов. Вполне возможно, что те исходы, которые мы сейчас расценивает как благополучные, через год-два для нас обернутся волной медицинских проблем – накоплением людей с хроническими заболеваниями.
Поэтому повторяю еще раз – терапия должна начинаться в ранние сроки у всех больных. Нам не надо ждать, пока будет готова вакцина, нам надо лечить сегодня. Если мы сумеем остановить вирус на первом уровне, не допустить его на второй и последующие, то у него не будет шансов сильно навредить организму.
– А в чем заключается сам принцип лечения?
- Принцип описан у нас на сайте и в наших публикациях. Так в научном мире не делается, но в связи с опасностью ситуации мы пошли на беспрецедентные меры – выложили это в общий доступ, без всякой защиты. Читайте, изучайте, пользуйтесь. Мы предлагаем комплексную терапию с использованием гепаринов, антиагрегантов, мембраностабилизаторов, стимуляторов белкового обмена… Но надо еще проводить испытания, искать наиболее эффективные схемы. Итальянцы уже начали это делать.
Поймите, каким бы врачом я ни был, у меня не настолько высокий авторитет, чтобы убедить в своей правоте целое государство. Но 25 тысяч смертей убедили итальянцев, что русский доктор прав и надо действовать. Мы в России тоже можем подождать, когда у нас будет 25 тысяч погибших от коронавируса. Тогда мне, возможно, поверят. Но мне бы хотелось, чтобы меня услышали сегодня.
И вот еще важно – что я понял на собственном опыте. У нас нет площадки для обмена идеями, как противостоять COVID-19. Нет платформы, где врачи и ученые предлагали бы новые способы борьбы с этой инфекцией, делились опытом, искали решения. В Греции, например, еще до возникновения эпидемии сформировали ученый совет, разработали свою программу. И теперь у них парадоксально низкий уровень заболеваемости и летальности. В Шанхае тоже создали совет, в итоге там дали один из лучших протоколов лечения. На днях Израиль объявил о создании национальной технологической платформы, чтобы все новые разработки сразу шли в дело. В России РФФИ объявил конкурс научных исследований – результаты будут через три года. Нам необходимо организовать открытую площадку для поиска новых путей решения этой проблемы. Они могут прийти с неожиданной стороны. Есть все основания полагать, что нынешняя эпидемия не последняя, будут другие. И надо, чтобы мы к ним были готовы.
Автор: Нина Желудкова
